Память как форма забвения

Работая в архивах Мемориала, я случайно наткнулся на папку с делом председателя Госплана СССР Геннадия Ивановича Смирнова.

Само дело, конечно, весьма показательное, но вполне стандартное и, конечно, кошмарное и трагическое. Вот его изложение с сайта "Дом на набережной" (отличный сайт, если кто-то о нем не знает - обязательно ознакомьтесь, как и с одноименным великим романом Юрия Трифонова):

 Геннадий Иванович Смирнов родился в Рязани в семье учителя. В 1912-1919 гг. учился в реальном училище в Муроме Владимирской губернии, одновременно с 1916 года подрабатывал преподаванием частных уроков черчения. В 1919-1920 гг. член сельскохозяйственной коммуны с. Пашково Ардатовского уезда Симбирской губернии. В 1920-1921 гг. инструктор Ардатовского Укома РКСМ. С 1921 года заведующий политпросветотделом Симбирского губкома РКСМ. В 1923-1924 гг. заведующий агитпропотделом Симбирского горкома РКП(б) и одновременно преподаватель политэкономии губернской совпартшколы и рабфака. С 1924 года студент Академии коммунистического воспитания им. Н.К. Крупской. С 1926 года аспирант института экономики. В 1928-1929 гг. член президиума ВСНХ СССР, начальник отдела капитального строительства. В 1929-1930 гг. рабочий-шлифовщик завода АМО (Москва). В 1930 году член правления, затем заместитель председателя правления Союзколхозбанка. В 1930-1934 гг. член президиума Госплана СССР, начальник отдела капитального строительства. В 1934-1937 гг. заместитель председателя Госплана СССР – начальник управления сводного планирования. С февраля 1937 года председатель Госплана СССР.  Награжден орденом Ленина. Арестован 17 октября 1937 года. Осужден 28 июля 1938 года военной коллегией Верховного суда СССР по ст. 58-7, 58-8, 58-11 УК РСФСР к высшей мере наказания. Реабилитирован 14 марта 1956 года военной коллегией Верховного суда СССР.

Что меня зацепило, так это книга, которая оказалась в папке:

Смирнова, Екатерина Ивановна, Дукельский, Соломон Наумович.Воспитанник Ленинского комсомола. – Саратов: Приволж. кн. изд-во. Ульян. отд-ние, 1974.

Увы, мне не пришло в голову сфотографировать книгу, а в сети я ее не нашел. Но это и не обязательно. Книга, как и дело Смирнова, тоже достаточно стандартная - трудовой путь строителя социализма, обычная советская биография. 

Итак, что же меня во всем этом так заинтересовало? 

Смирнов был осужден в 1938 году. Умер то ли тогда же, то ли в 1945 году (в деле, насколько я запомнил, значилась вторая дата). В 1956 году реабилитирован. В 1974 году о нем опубликована книга. И вот тут возникает щекотливая ситуация.

Вроде бы, раз Смирнов реабилитирован, о нем уже можно писать. Но с другой стороны, реабилитация закончилась лет 10 назад, сталинизм в смягченных формах возвращается в общественную жизнь, аббревиатура ГУЛАГ уже ничего не говорит большей части населения. Как же быть авторам в этой сложной ситуации? Проблему решают 3 нехитрых приема:

1) Название, в котором нет ни имени главного героя, ни дат его рождения и смерти, ни статуса и должности. Главное - что он комсомолец. А тут как раз на дворе кампания по привлечению в Комсомол, который в принципе уже нафиг никому не нужен.

2) В книге нет ни слова о репрессиях: аресте, следствии, приговоре, причинах всего этого и т.д.

3) Как я уже говорил, в книге не названа дата смерти Смирнова и, конечно, ничего не сказано о том, как он умер. То есть просто биография доводится до того момента, как он стал председателем Госплана СССР, описывается, как хорошо он с этим справлялся - в дальше все, молчание. Как будто Смирнов еще жив, а в 38м просто ушел на пенсию в возрасте 35 лет.

И вот именно эта история с биографией показалась мне очень характерной. Через такие маленькие штрихи можно гораздо больше понять о режиме в СССР, чем прочитав тонну исторической и теоретической литературы. Можно ли сказать, что книга о Смирнове, опубликованная в разгар застоя, вернула память о репрессированном? В каком-то смысле да. Но за счет того, что была стерта память о самих репрессиях.